Обычно «выживают» воспоминания, имеющие аффективную нагрузку — они возвращаются, как только вы переживаете что-то, что ассоциируется с прошлым событием, оставившим яркий эмоциональный след. Мозг все время дополняет «рабочую память» с связанными событиями из прошлого, поэтому память часто работает по свободной ассоциации.

Наука до сих пор не может однозначно ответить на вопрос, фокусируются ли воспоминания точечно в конкретных нейронах или распределяются по разным участкам мозга. Гипотеза распределения гласит, что каждое воспоминание сохраняется с помощью тысячи синапсов и нейронов, а каждый синапс или нейрон вовлечен в тысячи воспоминаний. Так что если один нейрон гибнет, остаются сотни других, отвечающих за сохранение того же воспоминания — но в то же время с исчезновением каждого нейрона тысячи воспоминаний немного блекнут. При этом не существует такого критического числа нейронов, гибель которых вызывает стирание воспоминания.

Но, согласно другой теории, каждое воспоминание оставляет в мозге вполне конкретный след — энграмму. И если отследить эту энграмму, теоретически можно ее удалить или изменить. Доказательства этой гипотезы недавно представил нобелевский лауреат Сусуму Тонегава, профессор Института Пиковера обучения и памяти при MIT. Тонегава и его коллеги из института показали, что им удалось обнаружить клетки, которые отвечают за часть энграммы определенного воспоминания и активировать их, используя технологию оптогенетики — методику изучения нервных клеток с помощью световых импульсов. Ученым удалось реактивировать энграмму в новых условиях и с помощью этого вживить ложное воспоминание в мозг мыши.

Исследователи вначале поместили мышей в незнакомую им клетку А, после того как они к ней привыкли, их клетки памяти были помечены каналродопсином — чувствительным белком, который в ответ на облучение синим светом может пропускать ионы внутрь клетки и таким образом позволяет точечно стимулировать участки мозга. На следующий день мышей поместили в новую клетку Б, не похожую на А. Через некоторое время мышей ударили средним разрядом электрошока. В то же время ученые использовали свет, чтобы активировать клетки, кодировавшие воспоминания о комнате А. На третий день мышей опять поместили в клетку А, где они застыли в страхе, ожидая удара током. Ложные воспоминания прижились: грызуны ассоциировали разряд, полученный в комнате Б, с комнатой А.

Впрочем, внедрять ложные воспоминания можно и без изощренного хирургического вмешательства: американский психолог Элизабет Лофтус провела эксперимент, в котором участникам, бывавшим в Диснейленде, показывали фото парка, на котором один из посетителей обменивался рукопожатием с кроликом Багзом Банни. После этого где-то треть респондентов вспомнили, что они тоже встречали Багза Банни в Диснейленде — хотя это было невозможно, потому что это персонаж не диснеевского мира, а вселенной Warner Brothers.

Можно изменять и уже существующие воспоминания — этот метод помогает лечить фобии, посттравматический стресс и другие синдромы, связанные с повышенной тревожностью. Правда, пока это прерогатива психологов, а не нейрофизиологов. Один из самых перспективных методов «перезаписи» разработали гарвардский профессор Роджер Питман и профессор психиатрии Университета Макгилла Ален Брюне. Он выглядит так: вначале специалисты стимулируют воспоминание, побуждая человека вновь испытать эмоции, которые он ощутил когда-то в момент травматического переживания. Человек предварительно записывает свои неприятные переживания из прошлого и перечитывает их перед каждым психотерапевтическим сеансом, предварительно приняв пропранолол — лекарство от гипертонии, подавляющее частое сердцебиение, потливость и другие симптомы страха. В результате прежнее травматичное воспоминание перестает ассоциироваться с неприятными ощущениями.

Для невероятно острой памяти на события собственной жизни существует отдельный термин — «гипертимезия». Правда, тут имеются в виду не абстрактные мнемонические способности, а именно автобиографическая память — попытки заставить гипертиметика выучить наизусть словарь Брокгауза и Эфрона вряд ли увенчаются успехом, а вот гардероб гостей и плейлист на своем шестнадцатилетии он вспомнит в подробностях.

Первый зафиксированный официальной медициной случай гипермнезии произошел относительно недавно — в 2000 году бродвейская актриса Марилу Хеннер написала нейрофизиологу Калифорнийского университета в Ирвайне Джеймсу МакГафу, утверждая, что все автобиографические воспоминания хранятся в ее голове как картинки на DVD. Она могла запоминать тысячи лиц и в деталях помнила каждый день своей жизни начиная с 11 лет. Проведенные МакГафом и его коллегами исследования подтвердили ее необычные способности, которые оказались весьма редкими — с тех пор было обнаружено всего 20 человек с подобным синдромом «суперпамяти».

Магнитно-резонансная томография показала, что невероятно острая память Марилу может быть связана с особенностями мозга: височная доля и хвостатое ядро увеличены в размерах, что характерно для людей с обсессивно-компульсивным расстройством. И, действительно, в поведении Марилу наблюдались некоторые признаки ОКР: она стремилась к тому, чтобы в ее жизни все было упорядочено, в том числе и события прошлого.

Со стороны такая способность выглядит как невероятный дар, но стоит учитывать и ее оборотную сторону: люди с гипертимезией не только ярко помнят лучшие моменты своей жизни, но и не могут забыть ни одного плохого события, которое с ними произошло.

Это явление называется «эффектом Зейгарник» по имени советского психолога Блюмы Зейгарник, ученицы Курта Левина. Согласно «теории поля» Левина, воспоминания живут дольше, если сохранить некую энергетическую напряженность, возникающую в начале любого действия. Это можно сделать, не дав действию завершиться. Левин проводил эксперименты с детьми, где ребят прерывали в середине творческого процесса и предлагали им заняться чем-то другим. Но неоконченное дело причиняло детям беспокойство, и при первой возможности они старались его завершить.

Зейгарник продолжила исследовать этот феномен и провела еще ряд экспериментов, подтвердивших, что невыполненные задачи создают определенное напряжение в человеческой памяти — другими словами, незавершенные гештальты. Оказалось, что в среднем участники вспоминали незавершенные действия на 90% лучше, чем завершенные. Зейгарник пришла к выводу, что эта особенность связана с мотивацией — люди с психическими расстройствами, затрагивающими мотивационную сферу, не проявляли подобного внимания к незаконченным действиям.

Д. Варламова.